Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 008 (6361) от 18.01.2019.

Наталья Орлова 

Ученые о мусоре все уже сказали

Научно-производственная корпорация «Механобр-техника», в которой много лет работает наш собеседник, занимается разработкой технологий и техники для горнорудной, металлургической и химической отраслей. Но редакция пригласила его, чтобы поговорить о... мусоре. Поскольку еще много лет назад выяснилось, что ряд наработок для переработки сырья применимы при работе с бытовыми отходами (ТБО), и Вайсберг волей-неволей стал признанным экспертом среди переработчиков мусора.

- Леонид Абрамович, в одном из своих интервью вы сказали, что лучше делать с мусором хоть что-то, чем бесконечно выбирать, какой путь будет наилучшим...

- И готов это повторить. Думаю, долгие разговоры заводят именно для того, чтобы ничего не менять. Уже договорились до того момента, когда любой шаг будет благом. И его обязательно нужно сделать, иначе - потонем.

Судите сами. У нас было два больших полигона ТБО: Волхонка и Новоселки. Абсолютно нецивилизованные объекты...

Свалка - это химический реактор. Строить ее можно лишь в определенных местах, где есть соответствующие плотные глины. Дно котлована необходимо выстлать геотекстилем, непременно проложить две системы труб: для улавливания метана и для отвода фильтрата. Я видел в Европе на полигоне, как из недр свалки собирают этот фильтрат: темно-зеленая, густая, как глицерин, жидкость. Ее увозят в особых цистернах и перерабатывают на специальных установках химических предприятий. У нас же она в лучшем случае стекает в дренажные канавы...

Но вот две эти крупные свалки наконец-то закрыты. Куда теперь возить отходы?

Вблизи Петербурга остался непереполненным один полигон: «Новый Свет» под Гатчиной. Хотя и он, строго говоря, не резиновый. Кроме него есть несколько мелких - в Лепсари, во Всеволожском, Волосовском, Выборгском, Киришском районах области. Их время от времени закрывают, но они борются, продлевая свое существование...

Область уже не хочет принимать непереработанные отходы города. И правильно делает.

- Про необходимость переработки сейчас говорят все...

- Вот именно - говорят! И только.

Для начала нужно понять, что такое переработка. Это прежде всего обезвреживание. Обезвреженная субстанция уже может быть складирована на тех же полигонах без всякого риска для окружающей среды.

Кстати, законы в Европе запрещают захоранивать необработанные, то есть необезвреженные отходы. Используются различные способы обезвреживания: есть термические (мусоросжигание - его частный случай), есть не термические... В Янине, например, на заводе по переработке № 2 используют биологическое обезвреживание: мусор помещают в огромные вращающиеся барабаны и перемешивают 48 часов при +60 градусах. За это время с ним происходит то, что на нецивилизованном полигоне происходило бы в течение десятилетий.

Аналогичное оборудование работает и на заводе № 1 на Волхонке. Его запускали в начале 1970-х годов. А № 2 - в 1994-м. Оба они совместно могут обезвредить от силы 20% всего того, что выбрасывает город - а это 1,7 миллиона тонн в год.

- А с советского времени мы, что, ни на шаг не продвинулись?

- За последние 15 лет в мусорной отрасли Петербурга произошло лишь два заметных события. В 2006 году реконструировали завод в Янине, увеличив его мощность в 1,5 раза. И полтора года назад началась рекультивация полигона в Новоселках. Все!

Больше десяти лет назад собирались было рядом с МПБО-2 поставить еще один такой же завод. Тогда «Механобр» с участием «Гипрохима» сделал проект, который прошел экспертизу и даже общественные слушания. Цена вопроса была примерно 3 - 3,2 миллиарда рублей. Стройка началась - на отведенной под завод территории сделали водопонижение, что было важно и для действующего предприятия. На том проект и завис.

- Почему?

- Это был совсем непонятный эпизод. Решение приняли в руководстве города, новый завод вдруг показался ненужным.

Так что - всего два значимых события за 15 лет. Зато сколько было за эти годы разговоров... Городское правительство утвердило несколько концепций обращения с отходами, причем они во многом повторяли друг друга. Менялись лишь годы достижения целей и перспективные инвестиции.

- Возможно, город ждал, чтобы свое веское слово сказали ученые, ждал новых идей, новых технологий, которые наконец-то помогли бы решить проблему переработки...

- Никаких научных и технологических проблем в деле переработки мусора давно не существует. Ученые уже сказали все слова. Есть множество технологий. Каждый регион может сделать выбор, что применять, исходя из своих особенностей.

В Петербурге всегда, во всех концепциях обсуждали промышленную утилизацию отходов - компостирование, т. е. механико-биологическую технологию, и в какой-то мере термический путь, то есть сжигание. Этот путь был прочерчен еще в первой концепции: мол, к 2020 году будем так или иначе перерабатывать 80% ТБО. Теперь срок отодвинулся до 2035 года.

- «Сжигание» звучит страшновато. Вы к нему положительно относитесь?

- Как можно относиться к технологии положительно или отрицательно? Это же технология! Я знаю, что можно сделать очень плохой мусоросжигающий завод. И можно - хороший, который никакого вреда приносить не будет.

Это же технологические, инженерные вопросы - пока на столе нет проекта со всеми подробностями, заключения экспертизы по нему, говорить о чем бы то ни было нет смысла.

- Экологи утверждают, что мир отказывается от сжигания...

- Одни экологи говорят одно, другие - другое. Надо только понять, кто именно называет себя экологом. Я рад, что есть люди, которым небезразлично, что происходит с природой. Снимаю шляпу!

Но в мире заводы по сжиганию все же появляются, и экологические движения как-то затихают.

Мне не встречалась ни одна зарубежная публикация, говорящая о принципиальном отказе от сжигания: отрасль построена и работает. Если такие публикации есть - рад был бы их увидеть.

А пока мусоросжигательные заводы есть и в центре Вены, и в центре Токио, и вообще в Японии примерно полторы тысячи мусоросжигательных установок. Заметьте, это не мешает росту продолжительности жизни людей ни в Австрии, ни в Японии, да и во всей Европе.

- Давайте поближе к родным пенатам.

- Давайте. В Москве работают четыре мусоросжигательных завода. В том числе рядом с центром - на улице Подольских Курсантов, прямо в Западном Бирюлеве. Там идет постоянный мониторинг. Ну нет превышений ПДК!

Кстати, вы знаете, что и в Петербурге уже есть мусоросжигательные заводы?

- Конечно. Целых три. Их построил и эксплуатирует «Водоканал». Сжигает осадок сточных вод.

- Точно. Заводы работают на Центральной и Северной станциях аэрации и на Юго-Западных очистных. Процесс включает в себя сжигание обезвоженного осадка и очистку дымовых газов.

Заводы работают уже много лет. Что-то не слышно, чтобы кто-то из активистов-экологов поднимал шум из-за превышений ПДК. Давайте, наблюдайте, мониторьте выбросы... Молчат. Думаю, если бы были проблемы, был бы и серьезный разговор. В любом случае высушенное содержимое канализации лучше сжигать, нежели копить в картах, как на севере города и в Ольгине: чрезвычайно пахучие места.

А то, что действительно смертельно опасно, так это неконтролируемое, открытое сжигание мусора, которым грешат многие наши соседи по дачным участкам, а иногда и целые садоводства. Увидите - предупредите их, что они убивают себя и своих детей, а заодно и нас с вами.

- Почему же тогда сжигание не используют у нас шире?

- Есть у него существенный недостаток: это самая дорогая технология переработки. И вывести ее на рентабельность, на окупаемость непросто.

Реальная экономия получается на полном цикле, когда сведены к минимуму расходы на размещение остатков сжигания на полигонах, когда не надо тратиться на их содержание и последующую рекультивацию. Собственно, в этом случае фактически исчезает ужас, называемый «полигонами», которые негде размещать в городе и которые больше не хочет иметь у себя область.

Если у нашего населения есть настороженность относительно мусоросжигания - а разъяснительную работу никто не ведет! - то давайте строить заводы по любой другой технологии. Никто ведь не говорит, что сжигание - единственное и незаменимое.

- А какие еще варианты?

- О механико-биологической технологии мы уже сказали. Она работает у нас на протяжении десятилетий. И именно ее мы заложили в проект нашего завода для Янина.

Кроме того, мне, например, очень нравится эксперимент, который реализовал в городе на Старообрядческой улице «Спецтранс № 1».

Кучи отходов превращаются в хорошие топливные брикеты. Нужно обогатить мусор: то есть выбрать камни, смет, негорючие вкрапления. Тем самым его теплотворность будет приближена к уровню низкосортного угля. А дальше: спрессовать и отдать производителям цемента.

Такие брикеты вполне можно использовать при обжиге клинкера, как вспомогательное топливо. При обжиге происходит образование свежей извести. А известь - колоссальный абсорбент. Она берет на себя все негативные газы, которые могут образовываться при сжигании.

В Европе цементные предприятия уже берут такие брикеты. Приучали их постепенно. Сначала отдавали прессованный мусор бесплатно (даже приплачивали где-то). Потом начали выставлять условия. А теперь уже заводы его покупают. Это позволяет им экономить до 60% качественного топлива.

«Спецтранс» несколько лет назад сделал демонстрационную установку этого метода. Желаю им договориться с цементниками. У нас в области столько цементных заводов, что туда ушла бы половина городского мусора.

- Несколько лет прошло? И что, производители цемента до сих пор не заинтересовались?

- Заинтересовались. Сделаны опытные партии брикетов. Заводы попробовали... Но, еще раз говорю, нужна политическая воля и стимулирующие меры со стороны государства.

Так что у нас есть выбор технологий. Но движения никакого нет. Вот сейчас, в эти самые дни, город прощается с последним предполагаемым инвестором - греческим консорциумом Helector S. A. - Aktor Concessions S. A. - AKTOR S. A., который планировал построить перерабатывающий завод в Каменке. С ним возились больше семи лет - и участок выделили, и целый комитет все эти годы готовил тонны бумаг и согласований. Ничем не кончилось!

- Может быть, именно потому, что никакой прибыли от мусора не получить?

- Без специальных дополнительных мер, конечно, не получить. Никакое это не «золотое дно», как любят говорить несведущие граждане. Основной доход мусорщиков - это тот тариф, который платим мы с вами. Это деньги, которых должно хватить на всю цепочку: от мешочка с мусором, который мы выносим из дома, содержания мусорных площадок во дворах до перевозки, переработки и размещения безопасных, обезвреженных остатков. И, конечно, надо заложить прибыль, которая должна окупать инвестиции, то есть первоначально вложенные средства.

И еще одно. Никто сегодня не обязан везти мусор именно на тот или иной завод. Управляющая компания может заключать договор с любым перевозчиком, который предложит лучшие условия. Это угроза для инвестора, построившего завод. Он вложил деньги, будет сидеть и ждать, когда ему привезут мусор. А если мусор не привезут...

Американский мусорщик, если хочет напугать переработчика, говорит: ты мусора у меня не получишь. Звучит для инвестора неприятно, такие случаи были уже и у нас в городе. Серьезный инвестор наверняка поставит условие, чтобы город обеспечил ему поступление необходимого количества мусора-сырья. Соответственно, ему в таком случае гарантированно достанется часть тарифа, который платим мы с вами.

- Леонид Абрамович, может быть, раздельный сбор мусора - это выход? Говорят, как только граждане созреют до раздельного сбора, то тут же сразу все будет хорошо, и мусор начнет приносить прибыль...

- Разговоры на эту тему - несколько спекулятивные. Полный раздельный сбор мусора, как его понимают многие, невозможен и не нужен. Таково мое мнение.

Наладив самый лучший раздельный сбор, мы все равно получим вот что: 20 - 30% отобранных пищевых отходов, подлежащих обязательному обезвреживанию, 20 - 30% товарных (полезных) фракций различной засоренности, да еще до 50% прочего мусора, который также желательно обезвредить. Вы видите, в этом случае по-прежнему требуются инвестиции в дальнейшую переработку и захоронение.

В Западной Европе раздельный сбор деградирует. Я начал наблюдать за процессом примерно 25 лет назад. Что же там творилось! Поначалу оборудовали мусорные площадки видеонаблюдением, чтобы смотреть, как ведет себя население. А сейчас, по оценке специалистов, взаимная засоренность фракций там составляет 30 - 35%. То есть собранный раздельно мусор привозят на завод и... снова начинают сортировать.

Все дело в том, что уже давно появились высокотехнологичные установки, которые лучше и точнее рассортируют мусор, чем мы с вами дома. Следовательно, необходимость в раздельном сборе отпадает. Мы уже много лет назад с успехом испытали сортировочную установку на МПБО-2 в Янине.

А теперь я, наверное, многим сообщу новость. В Петербурге уже давно есть раздельный сбор мусора, правда, не очень бросающийся в глаза. На первой стадии (из мусорного бака или даже до него) уже извлекается вторсырье - все полезные фракции: чистая бумага, металл, все, что можно сдать... Здесь и делать ничего не надо, все давно работает, само собою. Работает постольку, поскольку организован прием этого вторсырья.

Вторая стадия - на сортировочных станциях, которые имеются у всех уважающих себя перевозчиков. Они на коротком плече привозят мусор на такие станции, пересортировывают, извлекают полезное, остальное прессуют и уже везут на дальние расстояния: либо на полигон, либо на перерабатывающий завод.

Если бизнес хочет какого-то отдельного для себя раздельного сбора, пусть едет на сортировку и там покупает сырье. Или работает с населением, покупая у него полезные фракции. Не вижу проблем, о которых нужно было бы громко говорить.

- Помнится, несколько лет назад речь шла о необходимости отдельно собирать даже разные виды пластика: пакеты, бутылки такие, бутылки сякие...

- Уже существуют технологии, позволяющие прямо на заводе разделять пластик по видам с эффективностью 99%, а также технологии, позволяющие перерабатывать вместе все виды пластика. Наш завод в Янине, кстати, давно продает пластик на переработку именно так - общей массой.

Пластик перерабатывают с целью получения изделий низкого качества. Наши технологии предусматривают производство пластиковой черепицы для нежилых построек. Допустимо также делать сантехнические пластиковые трубы.

- Выходит, что все эти ряды бачков: «стекло», «бумага», «пластик» - это никому не нужное украшение двора?

- Могу сказать лишь, что имеется не так много субстанций, раздельный сбор которых реально необходимо наладить: батарейки, аккумуляторы, люминесцентные лампы и тара из-под горючих веществ (смазки, масла, охлаждающие вещества...). Попадая в общую массу отходов, эти субстанции делают опасной любую дальнейшую технологию переработки. Это, пожалуй, единственное, что должны неукоснительно соблюдать граждане.

...Я тут как-то видел, как нянечка из детского сада ногами вталкивала люминесцентные лампы в контейнер с остальным мусором. Она не понимала, что делает?

- Справедливости ради: очень многие горожане давно уже завели дома коробочки, куда складывают батарейки и прочее из вашего списка, чтобы потом сдать, как положено, в экомобиль или экобокс... А в остальном - есть ли все-таки перспективы решения мусорной проблемы в городе?

- Надеюсь, этот вопрос станет для администрации Петербурга одним из основных. Сейчас же, на мой взгляд, в мусорной отрасли города есть элементы неразберихи. Опасными и строительными отходами занимается комитет по природопользованию, коммунальными - комитет по благоустройству. А есть еще медицинские отходы - немалый объем, между прочим. Их складируют и утилизируют отдельно. За них отвечает комитет по здравоохранению. Как может, так и отвечает. Границу между различными видами отходов провести сложно...

Наверное, будет уточнена концепция обращения с отходами в нашем городе. И быть может, даже будет построен еще один завод в Янине. Тот самый, от которого отказались более десяти лет назад. Первый-то удачный: зарабатывает прибыль и может уже в какой-то мере сам себя развивать.

Вот сейчас Госдума отложила на время переход мусорной отрасли к так называемому единому оператору. Что дает нам возможность подготовиться к этой радикальной, но важной и правильной реформе.